«Паспортный» возраст человеческой малярии более чем удвоился: следы генов малярийного плазмодия нашлись в египетской мумии возрастом 3,5 тысячи лет. Это поможет восстановить филогенетическое древо паразита, надеются учёные. Впрочем, по косвенным оценкам, люди болеют малярией уже около 50 тысяч лет.
Чисто исторический, на первый взгляд, вопрос, сколько человечество страдает от той или иной инфекции, на самом деле имеет и естественнонаучную, и даже практическую ценность. Во-первых, это способ проследить историю заболевания и вычислить разнообразные эпидемиологические показатели, не поддающиеся расчетам даже в современных моделях. Во-вторых, исходя из истории, можно предсказать дальнейшие изменения паразита, а вместе с ним и тяжести заболевания.
Третий же плюс скорей оценят не врачи, а историки, антропологи и археологи, ведь подобные исследования позволяют доказать или опровергнуть инфекционную причину гибели той или иной значимой личности. Добавьте к этому 1,5–3 миллиона ежегодных жертв малярии, и вы сразу разделите профессиональное любопытство Андреаса Нерлиха и его коллег-патологоанатомов.
Они достоверно установили, что человечество болеет малярией как минимум 3500 лет.
Представившие свою работу на суд коллег в Неаполе ученые признают, что это не первая попытка датировать малярию, но лишь второй эксперимент, достоверно подтвердивший наличие возбудителя в тканях наших предков. В предыдущей работе плазмодий нашли в костях римского мальчика, жившего в V веке нашей эры, так что «паспортный возраст» плазмодия увеличился на две тысячи лет. Первым из «современных врачей» в V веке до н. э. малярийную лихорадку описал Гиппократ.
Безусловно, попытки сделать подобные оценки предпринимались и раньше: если исходить из данных об изменчивости генома малярийного плазмодия, этот срок может составлять и 50 тысяч лет. Первые письменные свидетельства о лихорадке, подозрительно похожей на малярию, относятся к китайской династии Ся, что продлевает знакомство человека с малярией как минимум до 4, а то и 5 тысяч лет. Однако Ся считается династией едва ли не мифической, так что в текстах о ней вполне могли найти отражение и более поздние события.
В египетских папирусах без подобных упоминаний также не обошлось, и именно с них начали свой поиск древнейших жертв малярии Нерлих и его коллеги. В центрально- и западноафриканском происхождении плазмодия сейчас никто не сомневается, но и бассейн Нила – прекрасное место жительства не только для почитателей Ра, но и для многочисленных паразитов.
Египет – рай для палеопатологоанатомов: египетская цивилизация оставила нам не только памятники архитектуры, но ещё и прекрасно сохранившийся биологический материал – мумии. Они уже не в первый раз становятся причиной оживленных споров об обстоятельствах гибели их «владельцев».
На этот раз исследованные мумии остались безымянными, зато для генетического анализа Нерлиху удалось собрать ни много ни мало 91 образец костной ткани возрастом от 5,5 до 2,5 тысячи лет. Отработанный на куда хуже сохранившихся неандертальцах метод полимеразной цепной реакции, которым инфекцию ищут и в обычных клинических лабораториях, не подвел ученых.
В тканях двух египтян таки нашлись гены Plasmodium falciparum – самого агрессивного и распространенного из 4 видов малярийного плазмодия, паразитирующих на наших клетках.
Обе «больные» мумии были обнаружены на западе Фив, одно захоронение датируется 500 годом до н. э., второе на тысячу лет старше. И, хотя имен ученые не знают, они не сомневаются, что «пациенты» принадлежали к египетской аристократии Нового царства и позднего периода соответственно.
Вывод неутешителен: болезнь не разбирала ни бедных, ни богатых. И, хотя сейчас 90% из почти полумиллиарда ежегодно инфицируемых людей живут в весьма бедных регионах южнее Сахары, от потенциально смертельного заболевания никто не застрахован, особенно с учетом неутешительных климатических прогнозов.
Сейчас Нерлих работает над восстановлением «филогенетического древа» плазмодия, сообщает Discovery. Восстановив геном формы, переходной между паразитом и симбионтом, можно будет найти ещё пару слабых мест плазмодия, которых пока, судя по возрастающей смертности от малярии, врачам явно не хватает.
